Кот, который играл в слова - Страница 44

– Я одна из сонма женщин, павших перед этим человеком. Эти пастельные глаза! И этот голос, похожий на рокот барабанов!.. Конечно, это ни к чему не привело. Дэвид очаровывал каждую и ни одну не любил.

– Но вы всё ещё носите его карточку. Коки сжала губы, и ресницы её затрепетали.

– Я разорвала её – несколько дней назад.

Потом ей захотелось сделать всё разом: подкрашивать губы, менять пластинки, задувать свечи на обеденном столе, убирать в холодильник масло. Покончив с этой лихорадочной деятельностью, она снова уселась за вязанье.

– Поговорим-ка о вас, – попросила она Квиллера. – Почему вы всегда носите красные клетчатые галстуки?

– Мне они по душе. – Он нежно потрогал свой галстук. – Вот этот – из шотландки клана Макинтошей. У меня был и галстук а-ля Брюс, и Мак-Грего-ровский, но Коко съел их.

– Съел их!

– Я грешил на моль, но виновником был Коко. Я рад, что он хоть до вот этого не добрался. Этот – мой любимый. Моя мать была из Макинтошей.

– Я никогда не слышала, чтобы коты ели галстуки.

– Поедание шерсти – невротический симптом, – авторитетно заявил Квиллер. – Вопрос вот в чём: почему он не тронул макинтошевский? У него было множество удобных случаев. Почему он пощадил мой любимый галстук?

– Он, верно, весьма тактичный кот. А ещё что-нибудь он ест?

Квиллер угрюмо кивнул:

– Помните, у меня дома стоит датское кресло в стиле модерн? Так он съел и кусок этого кресла.

– Это шерсть, – заметила Коки. – Животного происхождения.

– Да квартира полна вещей животного происхождения: кресла из викуньи, замшевый диван, ковер из козьего пуха! Но Коко порвал любимое кресло Гарри Нойтона! Сколько мне придётся заплатить за новую обивку?!

– Миссис Мидди сделает это по сходной цене, – сказала Коки, – но ткань нам придётся выписать из Дании. А кто гарантирует вам, что Коко снова его не обтреплет?

Квиллер рассказал ей о миссис Хайспайт и планах удочерения Тейтовой кисы.

– Она сказала мне, что Тейт не любит кошек. А ещё сказала, что он тянет с оплатой счетов.

– Чем они богаче, тем труднее с них получить, – констатировала Коки.

– Но так ли богат Тейт, как полагают люди? Дэвид намекал, что его дизайнерские счета были не оплачены. А когда мы обсуждали, можно ли будет опубликовать Тейтов дом, Дэвид сказал, что, пожалуй, сумел бы убедить Тейта; это звучало так, словно у Дэвида было что-то вроде рычага, который он мог пустить в ход. И Тейт в самом деле согласился с полнейшей готовностью. Почему? Потому что действительно сломался и склонен был не противоречить своему кредитору? Или по какой-нибудь другой тайной причине? – Квиллер потрогал усы. – Иногда я думаю, что происшествие на Тёплой Топи было подтасовано. И вдобавок считаю, что полицейская версия насчёт мальчика—слуги не выдерживает никакой критики.

– Тогда что же с ним случилось?

– Либо он в Мехико, – сказал Квиллер, – либо убит. А если он в Мехико, то либо приехал сам по себе, либо был послан заговорщиками. А если был послан, нефрит либо при нём, либо он невиновен. А если нефрит у него, ставлю десять против одного, что Тейт планирует на ближайшее будущее путешествие в Мехико. Он едет отдыхать. Если он направляется на запад, то, вероятно, полетит в Мехико.

– Можно ехать на запад, направляясь на восток, – заметила Коки.

Квиллер нагнулся и потрепал её по руке:

– Умница,

– Вы думаете, он доверил бы мальчику нефрит?

– Вы угодили в точку. Может быть, Паоло не брал награбленного. Может быть, он был отослан в Мехико в качестве подсадной утки. А если это так, где же спрятан нефрит?

В ответ комнату наполнило долгое молчание. Квиллер пощёлкивал трубкой по зубам. Коки пощёлкивала вязальными спицами. Проигрыватель пощёлкивал следующей пластинкой, опускавшейся на вращающийся круг. Теперь это был Брамс.

– Вы помните, – спросил наконец Квиллер, – об игре, в которую мы с Коко играем со словарём? Недавно Коко вытащил несколько любопытных слов… Мне не следовало бы об этом рассказывать. Это слишком неправдоподобно.

– Вам известны мои чувства к котам, – возразила Коки. – Я чему угодно поверю.

– Впервые я это заметил в прошлое воскресенье утром. Забыл приготовить ему завтрак, и, когда мы играли, он вытащил слово голодание.

– Какой умник! – захлопала в ладоши Коки.

– В следующем коне он вытащил слово пища, но до меня не дошло, пока он не отыскал полевку. Видимо, пришёл в отчаяние. Не думаю, что он и впрямь мечтал о мышах.

– Ой, это прямо как на спиритическом сеансе!

– У меня от этого мурашки бегают, – признался Квиллер. – С тех пор как возникла тайна Тёплой Топи, он вылавливает слова, указывающие на Джорджа Вернига Тейта, вроде плеши или радикулита . Он вытащил радикулит дважды за одну игру, а это чрезвычайное совпадение для словаря о трёх тысячах страниц.

– Мистер Тейт плешивый?

– Ни волосинки на голове. А ещё он страдает радикулитом… Вы знаете, что такое кулокемба?

Коки покачала головой:

– Обезьяна с плешивой головой и чёрными руками. Коко и её отрыл.

– Чёрные руки! Да это поэтический символ! воскликнула Коки. – Чего же вам ещё?

– Не каждое слово относится к этой ситуации. Иногда это высокопреосвященство или калориметрия . Но однажды он закогтил на одной странице сразу два подходящих слова: краснощёкий и красный зверь . Могу добавить, что Тейт румян и крепко сложен.

– Ох, Квилл, ваш кот и впрямь словно на это настроен! – взволновалась Коки. – Вы можете с этим что-нибудь поделать?

– Увы. – Квиллер выглядел подавленным. – Не могу же я пойти в полицию и рассказать им, что мой кот подозревает отпрыска прекрасной старинной фамилии! К тому же есть и ещё одна возможность…